Джианна Уильямс. «Алессандра Кавалли. Некролог»

Три месяца назад мы потеряли нашего близкого друга и учителя, сегодня мы публикуем некролог написанный Джианной Вильямс.

Алессандра Кавалли. Некролог.

Автор Джианна Уильямс

Я познакомилась с Алессандрой в 1997 году, когда она приехала в Лондон в поисках возможности обучения в качестве детского психотерапевта. В то время Алессандра жила в Бельгии. В Брюссель она переехала из-за работы мужа – он был физиком. Там она работала в Детском Музее. Она руководила Театральным отделом, где сочиняла истории и помогала детям разыгрывать их на сцене.

Придя в Тэвисток, Алессандра встретилась там со мной,поскольку я отвечала тогда за Базовый курс, дававший доступ к Обучающей Программе по Детской Психотерапии.

В то же время, в 1997 году, Алессандра посетила Общество Аналитической Психологии (SAP), где познакомилась с Джейн Банстер. В одном из интервью она сказала: «Джейн была очень непосредственной и щедрой, а обучающая программа SAP была короче… Я вернулась домой и мне нужно было решить, какую программу выбрать, и по ряду причин я выбрала SAP».

В 2001 году Алессандра была поражена, когда вновь встретила меня, но уже в SAP, куда меня пригласили для проведения клинических семинаров в программе по Детской психотерапии (2000 – 2003 гг.). В одном из интервью Алессандра сказала, что на этих семинарах она заинтересовалась кляйнианским подходом в понимании внутреннего мира детей. Позже она в шутку называла себя «Клюнгианкой».

Я была впечатлена качеством работы Алессандры. По окончании учебы я пригласила ее принять участие в Семинаре по работе с проблемными подростками, который вела в Тэвистоке.

Впоследствии этот семинар получил развитие, став основой курса постдипломного образования по специальности «Работа с людьми с пищевыми расстройствами» в Тэвистоке/Университете Восточного Лондона.

Мы с Алессандрой стали близкими друзьями, нас также объединяла совместная работа в Тэвистоке с расстройствами пищевого поведения, а позднее, и вплоть до ее смерти, работа в качестве консультантов в
негосударственных организациях в Мексике. Я так же часто встречалась с Алессандрой на международных конференциях и мне довелось слушать, как она говорит и как она поет на разных языках на общих встречах. Алессандра любила танцевать. Она очень любила жизнь и она должна была прожить долгую жизнь.

А сейчас передаю слово Роберте Мондадори, которая познакомилась с Алессандрой, во время ведения курса «Пищевые расстройства» в Тэвистоке и очень близко сдружилась с ней. Роберта очень помогла мне в моей работе над этим некрологом.

Роберта говорит:

“Впервые я встретила Алессандру в Тэвистоке и сразу отнеслась к ней с большой теплотой. Возможно благодаря тому, что мы были с ней одной национальности, хотя позже я могла видеть, как много людей в ее окружении испытывали те же чувства к ней, наряду с признанием ее щедрости и безграничная способность устанавливать и сохранять связи.

Лишь совсем недавно, уже во время карантина, из-за которого мы обе не могли поехать в Италию, Алессандра рассказала мне, что она обнаружила, что наши семьи родом из одной области, а именно из двух соседних деревушек в Италии. Это «совпадение» казалось Алессандре важным для понимания чувства близости, которое привело к развитию
нашей дружбы и профессионального сотрудничества. Для меня это является доказательством желания Алессандры открывать и устанавливать глубокие и долговременные связи с людьми.

Я думаю, что этот дар делал Алессандру такой неповторимой и любимой, ценимой и обожаемой людьми по всему миру, как ярко демонстрирует это «мозаика» оценок ее вклада, собранных Джианной.

Вместо цитирования достижений Алессандры в многочисленных областях и в различных странах, я попытаюсь собрать мозаику из сообщений о благодарности и признательности, которые были написаны после смерти Алессандры”.

Первым кусочком мозаики станет перевод письма, написанного учредителями мексиканской Неправительственной организации, под названием JUCONI (JUNTOS CON LOS NINIST).

Сменив меня в консультативной работе с этой организацией, она за последние десять лет своей жизни внесла бесценный вклад в JUCONI.

“Элегантная, но при этом совершенно естественная женщина предложила нам то, чего мы ждали многие годы — получение квалификации в качестве специалистов «Особого Времени» от Тэвистокской клиники.

Мы были так взволнованы, что с трудом понимали слова, но своим спокойным мягким голосом Алессандра с самого начала создала атмосферу,
порождавшую страсть к познанию.

Особое Время, говорила она, подобно взращиванию семян. Некоторые из них могли быть посажены в бедную почву и их нужно было бы пересадить в другое место, место, где есть больше уверенности в том, что они взойдут.  Это акт репарации. В процессе роста маленькому растению понадобятся пространство и питательные вещества, которые оно использует для своего преображения… но ему так же понадобится спокойный голос крестьянина. И растение, и садовод, будут внутри пространства, в котором можно наблюдать как протекает этот процесс.

Мы помним тебя, Алессандра, помним твою естественную и искреннюю улыбку; твое заботливое внимание, дававшего нам ощущение, что рядом с нами хороший друг.

Алессандра понимала сложные ситуации и поддерживала нас, и она делала это сопереживая нам. Можно было видеть, как она переживает из-за причинявших нам страдание потерь и неурядиц, с которыми сталкивалась наша организация. То, что она всегда делала, приезжая в Мехико, так это учила нас использовать свою психику, чтобы понять происходящее в психике других. Нам повезло иметь учителя, который хоть и жил на другом конце света, но был очень близок.

Когда мы говорили в последний раз, ты рассказывала нам о потере и сепарации. Я никогда не мог бы себе представить, что твои слова слова станут такими поддерживающими сейчас. Спасибо тебе, Алессандра, за твое, такое особое участие в нашей жизни. Прими всю нашу любовь, где бы ты ни была”.

Второй кусочек мозаики — это перевод письма из Парижа, написанного Кристин Далло.

“Смерть в Лондоне Алессандры Кавалли в мае этого года во время карантина в связи с эпидемией КОВИД-19 стала очень печальной новостью.

С одобрения Алессандры две ее статьи, переведенные Карен Хейнсворт, должны были быть опубликованы в нашем журнале, и многие из нас были поражены кляйнианским характером ее клиническойработы, но когда я сказала ей об этом, она жестко отвергла это, сказав, что напротив, ее подход был очень юнгианским.

Она была детским, подростковым и взрослым психоаналитиком, членом и супервизором SAP, где она представляла Курс наблюдения за младенцем вместе с Джанн Уилльямс, кляйнианкой, вместе с которой она впоследствии вела семинар по пищевым расстройствам в Тэвистоке. Ее собственный очень свободный способ исследования клинической практики и теории в различных аналитических течениях, дополнял ее юнгианскую основу.

Она переходила от одного аналитического языка к другому, так же как в разговоре переходила от одного языка к другому. Ее знание итальянского, ее родного языка, французского, немецкого, английского и испанского, позволили ей с легкостью посещать как аналитик-супервизор Германию, Венгрию и Болгарию. Она так же ездила в Мексику, где она проводила семинары для преподавателей для бездомных детей в роли «Специалиста Особого времени».

«Особое время» — программа, разработанная Мартой Харрис, состоит из 45-минутных сессий, тщательно подсчитываемых вместе с ним, как бы подготавливая к приемлемой разлуке детей, переживших уже множество потерь.

Она была теплой и доступной, и всегда готова улыбнуться; она была предана своим пациентам, желала общаться, исследовать. Она была чутким практиком. Она была другом”.

Третий кусочек мозаики — это написанное на английском письмо русской коллеги Марии Кондратчик.

“Для российских детских психотерапевтов Алессандра была удивительным подарком — мы обратились к ней с просьбой о проведении курса супервизий, поскольку у нас в России не было школы детского психоанализа, и Алессандра, со
свойственным ей с энтузиазмом, пришла на помощь. Она подготовила прекрасный курс, стеоретический и супервизионный, она пригласила преподавателей, включалась в проработку всех конфликтов и трудностей, с которыми мы сталкивались. Она помнила и думала о каждом участнике проекта. Эта программу, которую в конечном счете прошли 30 человек, дала нам возможность понять, что собой представляет Тэвистокский метод обучения и Тэвистокская традиция. После завершения программы, Алессандра помогала станонам развиваться как сообществу – мы было в самом начале пути и обращались к ней в самых разных ситуациях. Ее жизнелюбие, вовлеченность и радость жизни всегда были огромной поддержкой для нас.

В апреле 2019 года Аллессандра сыграла ведущую роль в организации самой первой Юнгианской конференции по детскому анализу в Москве. Мы получили возможность увидеть, как работают психотерапевты из разных стран, познакомиться с ними и почувствовать Российское сообщество частью мирового.

Алессандра всегда очень лично и серьезно относилась к тем, с кем ей приходилось общаться, она постоянно напоминала нам о необходимости упорно работать и учиться психоаналитическому пониманию, так как многие дети и родители нуждаются в нашей помощи.

Она провела для нас учебный курс по работе с детьми с различными расстройствами, показывая свой опыт и своей технику. Ее отзывчивость и
интуиция, ее глубокое понимание пациентов и ее способность думать в самых сложных ситуациях были невероятными. У нее было огромное сердце, в котором было место для всех нас”.

А это четвертый и последний кусочек мозаики о работе Алессандры за рубежом. К сожалению, он о проекте, который не удалось довести до конца.

“Алессандра хотела работать с одинокими маленькими беженцами, и она считала, что их можно было бы включить программу «Особое время». Языком общения с этими детьми мог бы стать арабский язык. Алессандра, надеясь на реализацию этого проекта, провела в Египте два своих отпуска, чтобы улучшить свой арабский. Основы языка она изучила онлайн”.

Пятый кусочек включает выдержки из некролога, написанного для Международной юнгианской организации президентом SAP Джейн Винер и аналитиком SAP Франческо Бизаньи.

“С огромным прискорбием мы должны сообщить юнгианскому сообществу о смерти Алессандры Кавалли. Так много людей –пациентов, друзей, коллег, потрясенных, ее смертью на пике карьеры – пытаются справиться со своим чувством потери и представить себе жизнь без нее.

Алессандра родилась в Италии, и в первые годы своей жизни росла в Конкордии, в маленьком городке к северу от Болоньи. Эти места славятся своим жизнелюбием, стойкостью и чувством юмора –все это было свойственно и Алессандре. Для получения первого и второго образования она поехала в Мюнхен, а затем перебралась в Бельгию. Она была лингвистически одарена и свободно говорила на итальянском, английском, немецком, французском и испанском, что позволяло ей работать с широким кругом детей и взрослых из разных культур.

Она начала свое обучение как детский аналитик в Обществе аналитической психологии в Лондоне в 1999 году, закончив его в 2003. В тоже время она параллельно обучалась как взрослый аналитик в SAP, став в 2004 году одним из немногих аналитиков SAP с двойным членством.

Ее будет очень не хватать Обществу аналитической психологии и всему юнгианскому сообществу. Она была одаренным детским и взрослым аналитиком. Ее очень ценили как преподавателя, как в Англии, так и за рубежом, особенно ей нравилось вести группы по наблюдению за младенцем, разделяя с другими свою глубокую убежденность в значимости жизни на этих ранних стадиях. Она обладала исключительным умом, и к счастью, оставила нам наследие в виде своих работ, написанных со свойственной ей чуткостью и балансом очень четкого мышления и
глубины чувств.

Алессандра посещала курс в Тэвистоке, который вела Джианна Уилльямс, по работе с проблемными подростками. Этот опыт произвел на нее глубокое впечатление, и они с Джианной стали близкими друзьями и соратниками. Алессандра создавала синтез многих традиций, и она нашла способ интеграции множества аналитических языков в связанную, работающую клиническую модель.

Ее уход, как активного и творческого члена SAP, с множеством проектов, продолжавшихся на момент ее смерти, оставил глубокую брешь, которую невозможно быстро восполнить. Она была незаменимым членом нашего Общества и и нам будет ее сильно не хватать”.

Я могла бы добавить еще множество кусочков мозаики, но я должна остановиться здесь. К сожалению, я не могу привести здесь множество грустных, но при этом полных огромной благодарности, сообщений от многих пациентов Алессандры, взрослых и детей, ее супервизандов.

Я хочу лишь добавить, что один из них, после слов о том, что он понял, что такой как Алессандра больше не может быть, хотя он знает, что все мы уникальны, сказал теми же словами, которые я услышала из уст французского коллеги. «но Алессандра была более уникальна, чем другие».